Итак, сейчас мы живем в другое время. Мефистофели вроде бы поутихли, хотя, возможно, навремя только. Но неистребимы лемуры, – у Гёте это шустрое племя тех, кто думает только о себе, вертких и жадных, и у которых, в отличие даже от Мефистофелей – полное отсутствие представлений о совести. И имя им – легион.

... «Эта штука посильнее, чем "Фауст" Гете!» – размашисто расписался Сталин на страницах романтической безделушки Максима Горького. "Девушка и смерть" Горького забыта, а сталинская фраза так и закрепилась, сохранилась в речевом обиходе нашей страны. А я вообще нашёл лучшее применение этой бессмертной фразе, поместив её в качестве эпиграфа к своей книге с названием: "Советский Фауст (Лев Термен – пионер электронного искусства)", ибо на самом деле верю, что жизнь, судьба Термена намного "сильнее" унылых перипетий вымышленного гетевского персонажа...

Книга вышла лет десять назад, и уже с первых страниц определив её жанр как "плач по несостоявшемуся фильму", я надеялся, что после издания этой книги, практически готовому сценарию об уникальной судьбе нашего героя, фильм о Термене будет, наконец, снят.

А задумался я о таком фильме с первой же нашей встречи – в 1967 году. В Московской консерватории, в том её крыле, где находится сейчас "Термен-центр", проходила тогда конференция по музыкальной акустике. И вот, после моего доклада ведущий вдруг, неожиданно, объявляет: "А сейчас - слово Термену". Я вздрогнул, не поверив сразу. А затем, в перерыве, не нашёл ничего другого, как удивиться и пролепетать: "Лев Сергеевич, Вы разве живы?". Ведь до сих пор, судя по всем публикациям о нём, можно было сделать совсем иной вывод. "Я тоже рад видеть Вас, много читал" – ответил своей неизменной улыбкой Термен. С тех пор мы и подружились, вместе выступали в Москве, на Украине, в Прибалтике, бывал я у него не раз в чекистском доме на Ленинском проспекте, а позже – в коммуналке, где он был вынужден отмечать свое 90-летие. Приезжал Термен несколько раз в Казань, не раз, – не знаю до сих пор, в шутку или всерьёз, – выражая желание остаться жить и работать в нашем городе, так ему здесь понравилось. Вместе мы побывали и за рубежом, в Голландии, в 1993 году, как оказалось, в последний год его жизни...

И все эти годы, поражаясь в тихих беседах фактам его потрясающей биографии, биографии советского Фауста, я пытался заинтересовать телевидение, разные киностудии его судьбой. Отмалчивались, отмахивались. Побывал и в специальной студии при Академии наук СССР, которая фиксировала на плёнку "бессмертных", пока они ещё живы. Спросили: "Он кто, академик? Нет?! А чем знаменит? Первый в мире электромузыкальный инструмент терменвокс? Несерьёзно!.."

Сохранились небольшие эпизоды в официальных казанских киножурналах – в сюжетах, посвященных нашим конференциям и фестивалям "Свет и музыка", на которых неизменно выступал Лев Сергеевич. Сохранилось трёхчасовое любительское видеоинтервью на простой VHS-камере – это было в последний его приезд в Казань, в 1988 году. А до этого, в начале 80-х, мои товарищи с Казанской студии кинохроники попытались снять кинофильм, внепланово, на "сэкономленной" пленке. Раз вне плана, значит беспризорная, не уследишь, пропала пленка, наверно, сожгли или смыли на серебро. Сохранилось с той тайной киноэкспедиции в Москву лишь несколько цветных слайдов, которые снимались параллельно во время наших прогулок с Терменом по Москве. Их и печатаем здесь, впервые (как принято нынче выражаться, "эксклюзив"). Кстати, только сейчас заметил, – а ведь не было, кажется, до сих пор ни одного опубликованного фотоизображения Льва Сергеевича в цвете. Всё черно-белое – что, впрочем, и положено быть применительно к советскому Фаусту, родившемуся ещё в XIX веке, так сказать, в эпоху дагерротипов и динозавров.

В московском парке. 1981 год.

К сожалению, сорвалась и киноэкспедиция "Комсомольской правды", которую после многих тысяч писем от читателей в ответ на мою публикацию большой статьи о Термене ("На воле он изобрел телевизор, а в лагере – систему подслушивания", 1992, 6 февр.) редакция пыталась организовать в США, где я, вместе с Львом Сергеевичем, намеревался взять интервью у руководства ФБР и ЦРУ – знали ли они что-либо о секретной миссии советского миллионера Льва Термена во время его десятилетнего пребывания в Америке перед Второй Мировой войной. И тут не получилось...

А вскоре позвонил мне из Нью-Йорка американский кинорежиссер Стив Мартин, судя по всему, прочитавший мою статью либо из "Leonardo" (Faustus of the twentieth century, v.24, 1991, N 5), либо из "Комсомолки" (она была перепечатана на английском языке в журнале "Sputnik-digest", 1992, N 9). Он сообщил, что работает над документальным фильмом "Электронная Одиссея Термена", построенном на его собственных съёмках во время неожиданного посещения Львом Сергеевичем Соединенных Штатов в 1991 году и на ряде видеоинтервью с давними американскими коллегами Термена ещё тех, довоенных времен. Снимал Стив, как писал он мне, на свой страх и риск, сам себе продюсер, сам режиссер, продав машину, заложив дом и всё имущество... О секретной миссии Термена в США Стив ничего не знал, и не было у него никаких визуальных материалов по жизни Термена в России. Попросил меня выслать недостающие ему сведения и соответствующие киновидеоматериалы, наши собственные и другие советские, для второй серии "Электронной Одиссеи". Кое-какие текстовые материалы я ему постарался выслать, хотя переписка тогда была безумно трудной и долгой (e-mail появился позже через пару лет). А собрать со всей страны и отправить за рубеж тяжеленные банки с киновидеороликами в начале 1990-х, когда страну нашу вогнали в настоящий финансовый коллапс, – увы, это относилось тогда к области фантастики. Так и не дождавшись материалов для второй серии "Электронной Одиссеи" Стив Мартин выпустил в свет то, что у него было. И, так уж получилось, премьера состоялась почти день-в-день с кончиной Льва Сергеевича, в ноябре 1993 года. После этого его фильм об изобретателе "музыки из воздуха" с триумфом прошёл по многим кинофестивалям мира. Риск предприимчивого американца оправдался: и сюжет был беспроигрышным, да и сам Стив Мартин – молодец...

Я пытался наверстать отсутствие предприимчивости, отправив только что изданную в 1995 году книгу "Советский Фауст" на ведущие российские каналы телевидения, полагая приурочить будущий фильм как раз к приближающемуся через год столетию со дня рождения Термена. К столетию, до которого он, увы, не дожил всего три года, – а ведь мечтал отметить его у нас, в Казани, на очередной, специальной юбилейной конференции! Возвращаясь из Голландии, мы подробно обсудили с ним тогда, в самолёте, эти планы...

В одной из редакций телевидения любезно предложили передать им все наши кинофотовидеоматериалы, причем без всякого, пусть даже безгонорарного договора, где оговаривались бы мои права как сценариста (главное, право "вето", чтобы не превратили ненароком судьбу Термена в тривиальный детектив!). Мне осталось лишь пожать плечами – что-то тут не так, господа... В другой телекомпании просто порекомендовали еще одного, своего соавтора. Мол, вдруг не смогу учесть специфику кино. Но я уже много лет – член Союза кинематографистов страны. Да и вообще, разве можно размышлять о Фаусте дуэтом? Ведь "Термен – Фауст ХХ века" – это же моя, сугубо личная позиция!.. И что меня, так сказать, приятно поразило, подобная ситуация, оказывается, не только наше национальное достояние. Еще больше обескуражил меня немецкий коллега, примчавшийся в "Баухауз", где я выступал с докладом о Термене на фестивале "Оstranеnie". Примчался и предложил: "Прочитал, мне перевели за ночь Вашу книгу. Я потрясен! Гениально! Это будет моя лебединая песня! Давайте делать фильм!". Опять, долго и занудно, я вопрошал, смущенный упоминанием о лебеде: "What is my funсtion?". А немец тоже оказался незатейливым, как забор из теса. Выяснилось, что ему хочется считать себя сценаристом, его приятель должен быть режиссером, а президент ФРГ Гельмут Коль, по их просьбе, уламывает своего большого друга, российского президента Бориса Ельцина помочь выяснить у наших спецслужб, чем же занимался Термен в закрытых НИИ КГБ в течение двадцати, неизвестных нам никому, лет своего уже добровольного сотрудничества с этой милой организацией.

Ну ладно, с Гёльмутом Колем вроде бы все ясно, а я все-таки – причём? А мне, выяснилось, позволят пожить в Германии за счёт Bundesrepublik и "засветиться" на экране со своей концепцией. Так и не понял я: за кого же они меня все принимают, и свои, и иноземцы?..

Как бы то ни было, своего я добился, девичью честь сохранил, фильма же, увы, не случилось, – ни в России, ни в Германии. А если без шуток, провели зато в 1996 году международную "терменовскую" конференцию в Казани (с большим, в 300 страниц, сборником), подготовили спецвыпуск журнала "Leonardo". Так что свое обещание Термену я выполнил.

А фильм-таки появился. В 1998 году, участвуя во всероссийском конкурсе сценарных заявок "Зеркало – 98", я занял призовое место и был удостоен чести представить сжатый сценарий под названием "Фауст ХХ века" в специальном журнале "Киносценарии". Редакция журнала поздравила меня: "Ну, теперь ждите, продюсеры в очередь выстроятся с просьбой экранизировать Вашу книгу!". Вручили мне красивый диплом с подписями ведущих режиссеров России. И я стал ждать, изредка позванивая в редакцию: ну как, мол, там мои продюсеры...

Дождался – через пять лет, т. е. недавно, год назад, по телеканалу "Россия" показали фильм "Переживший тиранов: Фауст ХХ века". Правда, ни Гете, ни Галеев в титрах никак не обозначены, авторы – из неизвестной мне студии с незамысловатым названием "Фишка-фильм". Насколько самостоятелен этот "фишка-фильм", те кто видел его, могут судить сами, ибо свой сценарный текст я как раз и прилагаю здесь, благо он, надеюсь, представляет интерес и сам по себе. После моего протестного заявления руководству телекомпании (с приложением текста заявки и книги) авторы фильма позвонили мне, убеждая в том, что случившееся – это недоразумение, совпадения в названии – случайность, а моего текста в журнале "Киносценарии" и моей книги они будто бы никогда доселе и в глаза не видели!..

Лукавите, господа! Я уж не говорю о том, что только мне удалось в свое время ознакомиться с многочисленными статьями о Термене из "Нью-Йорк Таймс" за все десять лет пребывания его в США и привести сведения оттуда в своей книге. В фильме использованы фотографии, которые доселе нигде и никогда не публиковались – только в моей книге: их подарили мне сам Термен и коллеги из Центра им. Ж. Помпиду в Париже. Даже ошибки мои случайные просочились в фильм. Впрочем, не в этом вовсе дело. Знакомый юрист сказал мне, что даже заимствование названия моей заявки на фильм – уже повод для подачи в суд, если никто другой и нигде не использовал подобное сочетание слов: "Фауст ХХ века". не стал этого делать, побрезговал. А в "Интернет" все-таки заглянул и – ахнул. Черным по белому в сайте головного Управления кинематографии – старая информация о том, что некоему режиссёру Г. Городнему в 2001 году, т.е. сразу после конкурса, были выделены средства на создание полнометражного документального фильма о Термене, причем уже точно с таким названием: "Фауст ХХ века"! Опять случайность? Ну уж нет! Но как же так, почему этот фильм никто не видел? "И не увидит, – рассмеялись в Управлении кинематографии, – теперь понятно, почему средства были выделены, а фильм режиссер так и не смог сделать, не знал просто, что и где снимать. Скандал! Впервые в нашей истории!.." А связаться со мной – не догадался, или не захотел. Да, гордые нынче жулики пошли. Вот и получилось в итоге, как говорилось в детстве: "Жильда на правду вышел..."

Б. Галеев, Л. Термен. Казань, 1975 год.

И тут до меня дошло! Одни лемуры исковеркали Термену жизнь, украли у него право жить, работать открыто и счастливо, вместе со своими знаменитыми коллегами по физико-техническому институту А. Иоффе, П. Капицей. А сейчас другие лемуры растаскивают уже память о нём – причем просто в угоду своей ненасытной любви к сенсациям. Да, им есть чем поживиться – судьба у Термена такая, что хватит не на один фильм! Но, согласить, прежде всего он достоин предстать на киноэкране подлинным Фаустом ХХ века...