Синестезия — это явление межчувственной ассоциации (явление "цветного слуха", как говорят про нее еще). Феномен синестетического мышления, а также роль синестезии в современной культуре существует более ста лет. Впервые ею ученые заинтересовались еще в конце 19 века. Толчком к изучению послужил сонет Артюра Рембо "Гласные", где он окрашивает гласные в цвета.

Явление синестезии не совсем обычно, однако оно вполне доступно нашему пониманию, и это — не больное воображение избранных поэтов, перекрестное восприятие свойственно любому, маломальски ассоциативно мыслящему человеку. Все мы, к примеру, хотя бы раз в своей жизни ассоциировали с каким-нибудь цветом слова, звуки, буквы, дни недели, голоса, другие явления или хотя бы однажды пытались истолковать свою способность "видеть звуки", "слышать запахи" и т.д.; а также обращали свое внимание на выражения типа "ак бэхет", "яшел тавыш", "тэмле сюз" и другие — в татарском языке, и почти аналогичные выражения в русском — "ма- линовый звон", "сладкая речь" и т. д. Возможно, что кто-то и не обнаружит в себе подобных проявлений синестезии — очень даже может быть (и это тоже интересно).

На сегодняшний день многое уже сделано по изучению синестезии. Подтверждением тому служит большое количество публикаций, книг, брошюр, посвященных этой интереснейшей проблеме. У нас в Казани на протяжении многих лет Б.М. Галеевым, руководителем СКБ "Прометей", на базе светомузыкальных экспериментов был изучен феномен синестезии, собран обширный материал на эту тему, написана докторская диссертация ("Проблема синестезии в искусстве"), где также была затронута проблема синестезии в русской филологии.

Но до сих пор эта проблема не исследовалась в татарском языке и в тюркских языках вообще. До недавнего времени выражения "синестезия", "синтетический троп" вызывали лишь недоумение у большинства татарских филологов, считающих, во-первых, термин "синестезия" совсем не филологическим, а скорее взятым из области психологии (хотя отчасти так оно и есть), некоторые даже считают его медицинским термином. Во-вторых, для многих и так, sfe все вдоль и поперек изучено и известно в татарской филологии, поэтому выражения "синестезия в поэзии", "синестетический троп" просто игнорируются некоторыми языковедами и литературоведами, впервые столкнувшимися с подобными понятиями — мол, чего же вам еще не хватает, ведь тропы и так достаточно изучены (хотя дело совсем не в них, а в самой синестезии). Что это — "высосанное из пальца" еще одно новое понятие или действительно представляющая интерес область для изучения? Оказалось, что второе.

В казанском журнале "Научный Татарстан" Галеевым в статье "Синестезия — чудо поэтического мышления" вскользь было упомянуто о том, что к исследованию проблемы синестезии в татарском языке и литературе уже приступили. Действительно, к изучению этого вопроса приступили еще три с половиной года назад. А начиналось все следующим образом. Булат Махмудович, занимаясь проблемой синестезии в русском языке, предложил также рассмотреть татарский язык на предмет синестезии. Однако все попытки некоторых маститых филологов найти хотя бы несколько примеров синестетических метафор не увенчались успехом. Предположили даже, что татарский язык какой-то особенный, не похожий на другие. Это мнение оказалось ошибочным: разобравшись в ситуации, мы все-таки сумели найти не одну и не две синестезии, а десятки синестетических метафор — как в разговорном языке, так и в литературе.

Вот, к примеру, найденные нами наиболее интересные синестезии: "бэрхет зэнгэрлек" ("бархатная синева") поэта М. Шабаева, "терекљмеш кебек сюзлэр" ("слова словно ртуть") поэтессы Б. Рахимовой, "йомарлам ќыр" ("комок песни") поэта Л. Лерона, "кара, суык музыка" ("черная, ледяная музыка"), "музыка аллы-гелле тескэ керэ, идэнгэ чылтырап коела" ("окрасившись в разные цвета, музыка посыпалась на пол") писателя Разиля Валеева и др. Из разговорного языка это выражения типа "яшел тавыш" ("зеленый голос"), "бэрхет тавыш" ("бархатный голос"), "киселгэн ен" ("отрезанный голос, звук"), "сыек аваз" ("жидкий звук"), "ялтыравыклы сэз" ("блестящее слово") и др. Было найдено немало других необычных метафор, именуемых синестемиями. Они ближе к синестезиям, но в этом случае вместо одного из пяти используемых восприятий: зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса, заучаствованы человеческие эмоции, различные абстракции, например: "зэнгэр бэхет" ("синее счастье") Р. Файзуллина, "якты сагыш" ("светлая печаль") также Р. Файзуллина, "йомры йомыркадай йомарлам язмыш" (дословно: "комок судьбы словно круглое яйцо") Л. Лерона, "кэкре-бекре, кара сэбэплэр" ("кривые, черные причины") А. Баяна. В языке это "ак бэхет" ("белое счастье"), "ак кюнел" ("белая, чистая душа") и т.д.

Надо отметить, что уже сейчас примеров насчитывается около 300. Было просмотрено большое количество татарской литературы: стихов, романов, повестей, рассказов и т.д. В помощь нам был проведен анкетный опрос татарских писателей и поэтов. Отозвались не все, но даже те, кто удостоил нас своим вниманием, оказали нам неоценимую услугу. К примеру, интересным, на наш взгляд, оказалось письмо А. Баянова. Поэт приводит немалое количество синестезий и синестемий из собственного творчества: "аллы-гюлле, ак, кук емет" ("разноцветная, белая, голубая надежда"), "зэнгэр сеенеч" ("синяя радость"), "сары емет" ("желтая надежда"), "яшел яшьлек" ("зеленая молодость"), "кэкре-бекре, кара сэбэплер" ("кривые, черные причины"), "мэрмэр сюз" ("мраморное слово"), "суык тынлык" ("ледяная тишина"), "эче лэм" ("кислый звук"), "якты сюз" ("светлое слово"), "ширбэтле кей-мон" ("сладкая мелодия") и т.д.

Полезным оказался совсем недавно проведенный нами сопоставительный анализ русских и татарских синестезий, отмечены различия между ними. Оказалось, что в татарском языке цветные синестезии используются чаще, чем в русском.

Сопоставляя число используемых цветовых оттенков в татарском языке и литературе, выяснили, что, к примеру, зрительных синестезий, связанных со словом "серебряный" больше других почти в два раза. Известно, что еще древние булгары ценили серебро, этот металл представлял особое значение для них. В древней Булгарии существовали специальные мастера-кљмешче (буквально — серебряники), которые занимались только изготовлением серебряных изделий. "Любовь" к серебру каким-то образом выразилась в устном народном творчестве. Поэтому и речь татар богата "серебряными" метафорами. Среди всех имеющихся осязательных синестезий примеров, связанных с прилагательным "салкын" — "холодный", больше других почти в десять раз, среди вкусовых характеристик это прилагательные "ачы" — "горький" и "эче" — "кислый".

Вообще, анализируя собранный материал, мы уже начали строить кое-какие предположения насчет возникновения цветных синестезий и синестемий в татарском языке и литературе. Изложим одно из них. На вопрос: "Почему в 20 веке такое количество цветных синестезий и синестемий в татарском языке и литературе, а в средних веках и до 20 века мы находим их только в языке, но не в литературе?" мы попытались предположительно ответить так: "Татарская литература приблизительно до 20 века "варилась в собственном соку", т.е. испытывала лишь относительное влияние литератур других народов, и лишь в начале 20 века начинается мощное воздействие европейских и русской литератур на татарскую". Это было связано с пробуждением национального самосознания татар, повлекшего за собой рост общественно- политической и научной мысли, а также расцвет литературы. Именно в это время мы обнаруживаем большое количество цветных синестезий в татарской литературе. Например, в некоторых произведениях Ф. Амирхана "Чэчэклэр китерегез мина", "Хэят" и др. Но Ф. Амирхан в отличие от А. Рембо, окрашивает абстрактные явления и понятия в цвета: "аллы-гелле нурга чолганган бэхет" ("счастье, окутанное разноцветным лучом"), есть и чистые синестезии: "саргылт тавыш" ("желтоватый голос").

Вообще, изучая проблему синестезии (а так же синестемии) в татарском языке и литературе, мы начали по?новому рассматривать многие, казалось бы, давно изученные вещи в татарской филологии. Новая проблема помогает глубже понять психологию татарского народа, те ценности, идеалы, которыми жила и живет сейчас наша нация, понять, наконец, то, что выделяет нас среди других народов.

Способен ли татарский язык отобразить характер нации, ее самобытность, прошлое и настоящее? Ведь любая метафора (тем более синестетическая) отображает мышление людей, а значит, и жизнь в определенный период времени. Как сказал в свое время известный итальянский мыслитель 18 века Дж. Вико: "Образность является неотъемлемой чертой не только отдельных видов речевого общения, но и всего строя мышления. Метафора при таком подходе предстает как способ выражения определенного мировосприятия, как узел, связывающий язык с мышлением и культурой в ее национально- временной специфике".

Раскрыть смысл синестетической метафоры в поэзии — это значит понять глубоко запрятанный внутренний мир поэта, особенности его мышления, его пристрастия, наклонности, выяснить причину возникновения каких-то событий, явлений из его собственной жизни. Хорошо, если это удается. А ведь есть такие синестезии и синестемии, смысл которых невозможно понять, как, например, невозможно объяснить некоторые картины великого художника Сальвадора Дали. Известный татарский поэт Ахсан Баян вообще говорит, что синестезии и синестемии возникают у него сами по себе. Но откуда? Значит ли это, что поэты и писатели слышат и чувствуют мир иначе, чем другие люди? Но ведь в обыденном татарском языке мы тоже находим много синестезий и немало синестемий. Вопросов множество. Но ответы следует искать не на пустом месте, а опираясь на научно обоснованные реальные факты.

Обращаемся к читателям — если вы сами пользуетесь синестетическими выражениями или вдруг встретите интересные синестетические метафоры, сообщите нам, пожалуйста, по адресу:
420111, Казань, К. Маркса 10, КГТУ, НИИ "Прометей".