Б.Галеев – руководитель научно-исследовательского института «Прометей (Казань), доктор философских наук, профессор, член-корреспондент Академии наук Татарстана. В течение многих лет занимается теорией и практикой светомузыкального синтеза и других форм экспериментального искусства (см. об этом в сайте: <http://prometheus.kai.ru). Предлагаемый здесь блок материалов о Термене связан уже и с событиями сегодняшнего дня, в том числе с проблемой увековечения Термена на киноэкране. С этого и начинаем.

Тема Фауста относится к разряду вечных тем. И каждая эпоха рождает свои коллизии, где новый Фауст снова в отчаянии ищет контакты с новым Мефистофелем. Меняется их обличье, меняются конкретные условия их тайных взаимодоговоренностей, но суть одна – ради своего счастья Фауст вынужден отдавать душу дьяволу. Счастье с запахом серы? Возможно ли оно?

Сегодняшний Фауст, герой нашего фильма, творил здесь (здание Московского университета).

А место пребывания Мефистофеля было в другом месте (пл. Лубянка, бывшее здание КГБ).

Сегодня эти здания разделяют лишь несколько станций метро... Предлагаемый фильм посвящен нашему земляку и соотечественнику, известному изобретателю, родившемуся еще в ХIХ веке и умершему совсем недавно – Льву Сергеевичу Термену, человеку с фантастической судьбой. Мир и война, искусство и «тайная» техника, аплодисменты восторженных залов и тихие кабинеты недавних Мефистофилей – этот союз белого и черного, добра и зла сопровождали его всю жизнь.

Выпускник Петербургской консерватории и, одновременно, высшего офицерского электротехнического училища – еще в дореволюционное время. Затем – концертирующий исполнитель и сотрудник Государственного физико-технического института. Уже в 20-е годы имя Термена пользовалось мировой известностью. Он создает первый концертный электромузыкальный инструмент – звуки возникают простым движением руки в воздухе, "из ничего". Инструмент получает название "терменвокс" – голос Термена. Он впервые демонстрирует его в 1922 г. на 8 электротехническом съезде, где был принят знаменитый план электрификации России ГОЭЛРО. Прибор работает в двух режимах – как музыкальный инструмент (об этом знают все) и как охранный сигнализатор особо важных объектов (это первая тайна Термена). В обоих вариантах аппаратура Термена показывается самим изобретателем В.И. Ленину, и глава Советского государства приходит в восторг, давая «добро» на развитие обоих направлений терменовских исследований. Мысль изобретателя не знает покоя. Он сочетает терменвокс со светом, затем с осязательными воздействиями, с запахом.

1926 г. Термен заканчивает еще один институт – Ленинградский политехнический, а в качестве дипломной работы представляет действующий образец первого советского телевизора (с огромным экраном – 1х1 м²). Но его имени нет в справочниках о пионерах телевидения – дело в том, что после показа телевизора Сталину, Ворошилову, Буденному, Тухачевскому прибор тут же засекретили, предполагая использовать такие телевизоры для пограничного контроля. Итак, Мефистофель вмешивается в судьбу нашего Фауста, накидывая покрывало тайны на его изобретения.

А слава о Термене-музыканте гремит по всему миру. Сотни концертов в разных городах СССР, затем Европы – Германия, Франция... Рукоплещут ложи парижской Гранд-Опера, лондонского Альберт-Холла. Триумф, буря восторгов. Одна из берлинских газет писала тогда: "За три месяца гастролей Лев Термен превзошел самого Льва Троцкого: он совершил мировую революцию в музыке". И затем в 30-е годы, на целое десятилетие – длительная командировка в США. Странная командировка. Конечно, снова концерты: в Карнеги-Холл, в Метрополитен-Опера, работа в студии, которую он создал для подготовки многих сотен исполнителей "радио-музыки", организована специальная фирма – выпущено несколько тысяч усовершенствованных "терменвоксов". В самом сложном варианте инструмента, в "терпситоне", музыка создается уже не рукой, а движением всего человеческого тела. Не музыка управляет танцем, а наоборот.

С кем только не пришлось встречаться Термену во время своего европейского турне и, тем более, в Америке. Концерты и студию посещают знаменитые музыканты – Дж. Гершвин, М. Равель, О. Респиги, Б. Вальтер, Ж. Сигетти, Я. Хейфец, И. Менухин, писатели Г. Гауптман, Б. Шоу, режиссеры С Эйзенштейн и Ч. Чаплин (который, кстати, заказал его приборы для кино). С Терменом тесно сотрудничает известный американский дирижер Л. Стоковский. Для него был изготовлен специальный инструмент со сверхбасовым регистром. У Термена в нью-йоркской студии часто бывает Альберт Эйнштейн. Он был восхищен: "Свободно вышедший из пространства звук представляет собой новое явление". И, наверное, это был великолепный дуэт: скрипка великого физика и терменвокс великого изобретателя. Вместе они играли джазовые пьесы Гершвина. Но Эйнштейна увлекла еще одна идея – он ищет аналогии между музыкой и пространственными образами, его увлекает мысль об их синтезе. Как рассказывал сам Термен, вся его студия была увешана рисунками с разными геометрическими фигурами, которые Эйнштейну помогала делать молодая художница М.-Э. Бьют (затем, уже в 50-е годы, она прославилась своими светомузыкальными фильмами, подчеркивая их связь с работой у Термена). Посещают студию Термена и будущие американские знаменитости – молодой полковник Д. Эйзенхауэр, а также Л. Гровс, впоследствии руководитель атомного "Манхэттенского проекта". Встречался Лев Термен и с Дюпоном, Фордом, Рокфеллером. Как же, ведь Термен тоже стал миллионером... Фауст торжествует. Он вошел в тридцатку знаменитейших людей мира. Он любит и любим – женившись на очаровательной негритянской танцовщице Лавинии Пул. Он – украшение самых фешенебельных салонов Америки.

Л. Термен выступает в Казани,
за фортепиано - И. Ванечкина. 1979 год.


Клара Рокмор танцует на терпситоне. США, 1932 год.

А как же Мефистофель? Неужели он забыл о Фаусте? Совсем нет. Нашего Фауста и командировали в Америку, чтобы параллельно с музыкой выполнять задание советской разведки. Оговорим сразу – не против Америки, а подобно Рихарду Зорге в Японии с благородной целью – выяснить, на чьей стороне окажутся США, если начнется война. Он признавался в одном из своих последних интервью "Московским новостям": "Мои беседы с военными и с людьми американского военного бизнеса отнюдь не сводились к разговорам о музыке. Поверьте, я был неплохо информирован о планах американского политического Олимпа, и из того, что мне стало известно, понял: не США, а страны фашистской оси – наш будущий военный противник. Такого же мнения придерживался начальник разведуправления РККА Ян Берзин, которого я знал как Петерса. В июле 1938 года Сталин расправился с ним..." Жестоко обошлись и с самим Терменом. Как раз незадолго до этого ему, наконец, разрешили вернуться на Родину, которую он узнавал с трудом – страна погрузилась во мрак средневековья. Сменились персонажи и в стане Мефистофеля. Фауст им надоел. Ворошилов отвернулся от своего бывшего подопечного – "не узнал". На Западе Термена долго считали погибшим, и многие годы в энциклопедических справочниках рядом с его фамилией стоят даты (1896–?).

А реальность оказалась сложнее всех литературных "Фаустов".

1939 г. Бутырская тюрьма в Москве. Затем Сибирь, Колыма, край земли. Друг Эйнштейна и Чаплина работает в каменном карьере. Он бы погиб наверняка, если бы и здесь не изобрел способ более легкой транспортировки тяжелого груза – тачку с деревянным монорельсом.

Приближалась война, там "наверху" вспомнили о ценных кадрах. У Мефистофелей хорошая память – особенно, когда припрет. Перевезли изобретателя в Омск, затем в Москву. Он работает в закрытом КБ вместе с авиаконструктором А. Туполевым и будущим проектировщиком космических кораблей С. Королевым. Придумывает радиомаяки для самолетов, радиоуправляемые мины. Чем только не пришлось заниматься изобретателю терменвокса в эти годы, работая aeg свободы, под охраной! Кто только не посягал на его талант! О том, что его талант ценили высоко, говорит следующий факт – в 1947 году (находясь в заключении!) он был удостоен высшей по тем временам награды, Сталинской премии I степени. За что же? По слухам, руководитель тогдашней карательной службы Л. Берия, этот сатана в человеческом обличьи, использовал разработанное Терменом оригинальное радиотехническое устройство "Буран" для подслушивания иностранных посольств и... окружения Сталина. (Вообще, работа Термена в "шарашке" очень напоминает некоторые сюжеты из книги Солженицына "В круге первом". Но сам Лев Сергеевич говорил, что с этим писателем он никогда не встречался...) Термен, по-видимому, и выжил тогда лишь потому, что его ум был нужен сильным мира сего. Фауст снова на службе у Мефистофеля, причем прямо в его логове. 1938–1964. Годы, вычеркнутые для музыки, для нового искусства. Но, как вспоминает Термен, очень интересные годы – нравилась трудность решаемых задач. В начале 60-х годов его реабилитируют, он «воскресает» для общественности, начинает работать в Московской консерватории, затем до последних лет жизни – на кафедре акустики Московского университета.

Он целиком отдался науке, искусству. Изготавливает копии первого терменвокса – для музеев. Конструирует новые необычные инструменты, которые, например, управлялись бы либо биотоками либо... взглядом, движением глаз. Часто ездит с лекциями по стране, выступает на конференциях. Изредка вспоминает о нем и Мефистофель. Так, предлагали ему исследовать неопознанные летающие объекты, телепатию – кому еще можно доверить эти неразрешимые никем задачи? Термен отказывается, а вдруг ему удастся разобраться с телепатией, что тогда будет? Ведь это оружие пострашнее атомной бомбы...

Встречаясь с Терменом, каждый раз я ловил себя на мысли: неужели все это один человек, одна жизнь, которая вместила в себя технику и музыку, войну и мир, терпситон и "Буран", райское дворянское детство и чистилище революции, аплодисменты всей планеты и круги ада бериевских лагерей. Жизнь свела в его судьбе Ленина и Сталина, Тухачевского и Рокфеллера, Гершвина и Королева, Берия и Эйнштейна... Почти все его друзья юности вышли в академики, а он почти до 100 лет работал в МГУ на должности рабочего-механика, жил в однокомнатной коммунальной квартире, сплошь набитой радиоаппаратурой. Мог он стать академиком? Наверняка бы смог, но, как говорится: пути господни неисповедимы, тем более в эпоху культа личности. Впрочем, кажется, такие вещи его мало трогали – он испытал все, и сладость мирового триумфа, и изнанку жизни, оставаясь Терменом. Фауст ХХ века?.. Но видя его постоянную жизнерадостную улыбку, слыша его остроумную речь, иногда думалось: может быть, он сам был Мефистофелем, только добрым Мефистофелем... А может их симбиоз, впрочем существует же версия в старонемецких источниках, что эти имена – однокорневые. Но, ладно, оставим эти окололитературные упражнения. Уж если завели речь о старине, есть повод вспомнить о более давних временах. Оказывается, предки Термена еще в ХIII веке бежали во время религиозных распрей из Франции, рассыпались по всей Европе. Одна ветвь генеалогического древа каким-то удивительным образом проросла в России. Лев Сергеевич показывал мне альбом со своей родословной, со схемой генеалогического древа. На первой странице герб рода Терменов, с таинственным девизом "Ни более, ни менее". Крепкие ветви оказались у этого дерева. И если бы проводился конкурс на истинного представителя ХХ века, Лев Термен вероятно мог бы претендовать на это звание. Ни более, ни менее.

Ему все в жизни удавалось – как изобретателю. В последние годы жизни Термен мечтал вернуться к давним юношеским исследованиям гравитационных волн. Нереально? Возможно и так. Он считал, что разобрался с "микроструктурой времени" и находится в предверии открытия секрета бессметрия. Мистика? Пусть даже так оно и есть. Главное в том, что всегда беспокоило его – как сделать, чтобы эти секреты не попали в руки Мефистофеля. Фауст умер счастливым в своем одиночестве на пороге своего столетия...

Осталась легенда. Остались фотографии с загадочной улыбкой Фауста ХХ века. Остались последователи и ученики.